- Кто пытается убить? - спросил я резко.
- Пожалуй, придется рассказать, - улыбнулась Глория, но лучше не перегружать ваши мыслительные способности, не то они, хлипкие, окончательно поникнут и не дадут нам выбраться на шоссе...
Глава 4
Все же я отыскал упомянутое шоссе и совершил предписанный поворот. Город Агуа-Приета остался позади. Мексиканский ландшафт выглядел угрюмым и диким. Все окрестности были покрыты низкорослым колючим кустарником вперемешку с кактусами. Юго-западная растительность заботится о самозащите весьма основательно.
Шоссе было узким, извилистым, наспех и скверно асфальтированным. По счастью, подвески у нашего "альянте" оказались упругими и выносливыми.
Что ж, я катался по худшим дорогам в гораздо менее удобных автомобилях...
День выпал солнечный, и небо сверкало ослепительной синевой, и окрестный воздух был столь прозрачен, что холмы на далеком горизонте обрисовывались не менее резко, чем высившиеся поблизости. Я правил машиной и размышлял о своем.
Лощеный господин Сомерсет, молодящийся обладатель трехдневной щетины, отнюдь не принадлежал к числу субъектов, которым я склонен доверять безоговорочно, хотя Глория, по-видимому, проглотила его наживку вместе с крючком, леской и поплавком. Если речь заходит о работе, я вообще доверяю лишь одному человеку - Маку, да и то изредка и не всецело. Ибо даже Мак не раз, и не два, и не три, между прочим, водил меня за нос.
И сейчас водил.
Отправил на задание, предупредив: ничего не принимай за чистую монету. Сказал достаточно, чтобы я не испортил дела, преждевременно схлопотав пулю, не то нарвавшись на клинок или по голове получив тяжелым предметом.
- ...Свадьба наша, - говорила Глория, - была скорее браком по расчету, чем любовной затеей. В конце концов, Коди в буквальном смысле годится мне в отцы: ровесник покойного папеньки. Я знала его с пеленок, с моих пеленок, разумеется. Они с папой трудились бок о бок и числились партнерами задолго до того, как я родилась... Добрый старый дядюшка Буффи! И все эти годы я верила: он честен, заботлив, добр. Конечно, о влюбленности и речи не шло; но Коди был испытанным, доверенным другом - надежным, словно утес.
- Тогда с какой стати?..
- Я ни о чем не подозревала; и когда заподозрила, не знала сперва, куда обратиться, кому рассказать... В полицию идти? Меня просто выслушали бы да вежливо спровадили вон: еще одна дурища впадает в истерику накануне свадьбы. Гораций, не забывайте, считается добропорядочным и уважаемым членом общества... Я сама не верила до конца, покуда мистер Сомерсет не доказал: Коди намеревается...
Глория сглотнула.
- После этого у меня просто выбора не оставалось. Надо было сотрудничать, верно? Вытерпеть брачную церемонию, чтобы мистер Сомерсет сумел незаметно подменить моего жениха. Правда, в толк не возьму, зачем ему эдакое потребовалось.
- Хочет разыскать пропавшее из виду оружие, - ответил я. - То, которое Коди переправил в Мексику. Предположительно, мы кое-что разузнаем, повстречав парня, дожидающегося Горация в Кананеа.
Выдержав коротенькую паузу, я прибавил:
- Стало быть, с пеленок знаете его?
Глория глубоко вздохнула.
- Вы знаете, что отца убили здесь, в Мексике?
- Да... Насколько понимаю, после гибели мистера Пирса в здешних краях, с вами начали приключаться загадочные и неприятные вещи на севере, в Эль-Пасо? Такие неприятные, что в конце концов пришлось броситься на шею доброму старому дяде Буффу и поплакаться ему в жилетку? Друг и партнер покойного, почти родной человек...
- Правильно, - выдавила Глория, - и какой же я дурой оказалась! Но кто бы мог подумать?.. В то время это было вполне естественно. Я просто ринулась к нему в контору... перепуганная до полусмерти, ошалевшая... Отца не стало, на меня форменную охоту начали... Разревелась и выложила все без остатка. Дядя Буфф любезно протянул собственный носовой платок - точно, как прежде, когда я с лошади слетала, - порасспросил, посочувствовал. Потом велел не беспокоиться: он попросит надежных людей присмотреть за мною и поберечь от неприятностей. И развернул меня, и к двери подтолкнул, и по заду похлопал - точно встарь... Да только я ведь уже не маленькой девочкой была. И внезапно мы оба это поняли.
- В детстве он пытался вам... э-э-э... знаки особого внимания оказывать?
Глория помотала головой.
- Нет. Я неизменно целовала его при встрече и прощании - как близких родственников целуют, - но и только. Он же чуть ли не членом семьи числился, дядя Буфф. И на коленях у него сидеть любила... Но ничего больше... Нет, никогда... Хотя буквально вчера Коди признался, что едва умудрялся сдерживать свои руки на протяжении полутора десятков лет... Я была такой сла-авной ма-алень-кой красо-о-ткой! - передразнила она тягучий техасский выговор. И печально улыбнулась: - Дети к таким вещам почти нечувствительны. Господи, помилуй, он был папиным другом и ровесником! И мне в голову не приходило думать о Коди иначе! До того дня... Впрочем, в тот день мы ни словом лишним не обменялись.
- Речь о браке завели позже? - задал я совершенно лишний, дурацкий в очевидности своей вопрос.
- Конечно... В первый раз, когда меня чуть не убили после папиной гибели, я решила: случилось обычное дорожное происшествие. Какой-то сумасшедший правил пикапом и столкнул меня в кювет. Канава, по счастью, была неглубокой, даже мерседес не пострадал: попрыгал немножко на рессорах и остался цел. Аварийную группу вызывать не пришлось, двое проезжих водителей взяли машину на буксир и вытянули в два счета... Я, само собою, злилась неимоверно; твердила, что таким шоферам, как этот чертов лихач, только в палате для буйнопомешанных и место. Ни секунды не думала, что несчастный случай подстроили специально.
- Понимаю.
- Но той же ночью зазвонил телефон: "Вам повезло, голубушка, но в следующий раз подохнете, как и папенька ваш ненаглядный".
Глория смолкла и некоторое время смотрела вперед, словно заново переживала случившееся.
- Голос был мужским или женским?
- Наверное, мужским, но звучал, как хриплый шепот.
- В полицию обращались?
- Да, но полиция не желала принимать случившегося всерьез. Я не пострадала, машина целехонька, по телефону позвонил хулиган или шутник - их повсюду хватает. Но три-четыре дня спустя я позавтракала и собиралась уехать. Утро выдалось холодное, промозглое; ночью припустил дождь, а потом ударил морозец. Наклоняюсь проверить: не примерзли, часом, "дворники" к ветровому стеклу? Вдруг позади - пиф-паф! Знаете - классический "пиф-паф": хлопок и эхо. Подымаю глаза - в машине дырка, чуть ли не со мною рядом. Застываю от ужаса; потом кидаюсь в дом, запираю за собою дверь...
- Второй выстрел последовал?
- Нет. Я сразу позвонила в полицию. Тут уж они зашевелились. Автомобильные аварии, хулиганские звонки - одно дело, но пальбу фараоны расследуют по всем правилам. Они примчались пять минут спустя, измерили все вокруг, вычислили траекторию, определили, что стрелок находился на пустыре, ярдах в двухстах от моего дома. Но там все заросло бурьяном, и пустую гильзу отыскать не сумели.
- Скорее всего, парень забрал гильзу с собой. Коль скоро набитым болваном не был... А пулю нашли?
- Нет Машину прошило насквозь, слева направо. Обе двери понадобилось чинить, и влетело это в немалые доллары, не сомневайтесь. А пуля миновала гараж и улетела неведомо куда. О шальных огнестрельных ранениях никто не сообщал, значит, никто не пострадал. Полицейские объявили, что отверстия соответствуют двадцать второму калибру, и сцепились по поводу того, какой патрон использовался: центрального боя или бокового огня. Решили, будто центрального боя: дескать, мощность велика. Надеюсь, вы понимаете, в чем дело. Я - нет.
- Одинаковые пули бьют с различной силой, в зависимости от порохового заряда и способа, которым порох поджигается. Заряд, воспламеняемый по принципу "бокового огня" ощутимо слабее.